0%
Предлагаем вашему вниманию рассказ нашего сотрудника Антона Кузнецова об интереснейшей конференции в Гренландии «Проблемы сознания и свободы воли в аналитической философии», которая была организована нашим Центром с 12 по 19 июня этого года. Напомим, что в этом необычном событии приняли участие такие ведущие специалисты в области проблем сознания и свободы воли, как Дениел Деннет, Дэвид Чалмерс и Дерк Перебум.
Если начинать рассказ о конференции в Гренландии, то, наверное, надо начать с того, как вообще появилась ее идея. С этим вопросом я обратился к одному из главных организаторов конференции, Дмитрию Волкову. Он ответил: «Мы хотели вместе с Деннетом обсудить текущую ситуацию с проблемой сознания, собрать еще 3-4 человека, но сделать так, чтобы обстановка была максимально неформальная, даже вдохновляющая. Деннет некогда плавал на яхте у берегов Гренландии. Он вообще хороший яхтсмен. Участвовал в гонках. А я в Гренландии был 2 года назад – занимался хелиски. Нам обоим страна очень понравилась, и мы хотели вернуться. Я, конечно, мог бы предложить хелиски-тур, но решили остановиться на более безопасном варианте. Потом нашли Рембрандт (название корабля – А.К.). Там было 32 места. Вот так и решили, что их нужно заполнять».
* * *
Мы готовились к конференции в Гренландии почти целый год. Переговоры, письма, собрания. Были организованы специальные семинары на английском языке, где участники русской группы обсуждали необходимые тексты. Интересно, что наш «связной» с датской стороны Ко де Корте оказался убеждённым спинозистом. При первой же встрече он заявил: «Вера в свободную волю связана с тем, что мы не знаем всех причин наших поступков», — и тут же вручил отличное издание «Этики» Спинозы. Дэниел Деннет координировал этот проект с коллегами по ту сторону океана и регулярно высылал нам новые материалы, с которыми нужно было ознакомиться.
Поэтому 10 июня мне с трудом верилось, что на следующий день мы улетаем в Копенгаген, чтобы затем добраться до небольшого портового города Аасиат, где нас ждал корабль. Наперед скажу, что со всеми участниками конференции мне познакомить сразу не получится, их образы будут появляться постепенно в ходе рассказа.
* * *
Вечером 11 июня мы прилетели в Копенгаген.
Дания – настоящая скандинавская страна. Здесь чувствуется особое отношение и любовь к природе, желание чувствовать себя ближе к ней. Поэтому лестницы, пол, а также часть стен в аэропорту и гостинице были обиты тёмным деревом вместо привычной плитки или синтетических ковров, а стены регистрационной стойки были обклеены фотообоями с берёзовым лесом.
Быстро расположившись, мы собрались в лобби, полагая, что можем встретиться с кем-то из наших иностранных участников. В итоге, правда, никого не нашли, что в общем было ожидаемо: уж больно поздно.
12 июня
Пришлось вставать довольно рано, примерно в 6 утра. Но хорошее настроение сняло сильный недосып. За завтраком мы начали знакомиться с остальными участниками конференции. Мы тепло поздоровались, пожали друг другу руки, однако с первого раза выйти за рамки светского общения не удалось. Чувствовалось некоторое стеснение. Чуть позже появился Деннет в сопровождении жены. В этот раз он меня удивил. Он шёл, опираясь на внушительных размеров посох, которой при более внимательном рассмотрении оказалась крупной ветвью какого-то дерева. Такое ощущение, что Деннет играет в волшебника. Белоснежная борода, размеренная, спокойная речь, высокий – все признаки мага. Только непонятно чего ожидать от такого мага. Быть может эльфов, гномов, драконов и других чудесных существ в нашем мире нет именно благодаря его заклятиям.
После завтрака мы узнали, что наш рейс задерживают – обычное дело для Гренландских авиалиний. Но, поверьте, для принимающего аэропорта Кангерлусуакка (очень долго пришлось разучивать произношение этого названия) это не было проблемой: в неделю из Копенгагена в Гренландию вылетает всего лишь 6 рейсов. Поэтому каждый рейс был событием практически космического масштаба.
Так как все уже выписались из гостиницы, у нас появилось дополнительное свободное время, и мы разбрелись по аэропорту в разных направлениях: кто-то по магазинам, а кто-то просто растекся за столиком в кафе. Я выбрал второе и с удовольствием откинулся на мягкую спинку стула. Интересно, что аэропорт Копенгагена предоставил каждому из нас по 80 крон на завтрак, которые мы могли потратить в любом заведении. Хватило на напиток и сандвич плюс небольшую булочку, чтобы не мучиться со сдачей. Здесь же в кафе произошла первая беседа: за соседним столиком сидели Энди и Алекса Кларки. Они поженились за три дня до Гренландской конференции, которая стала для них медовым месяцем. Думаю, это чуть ли не единственный пример свадебного путешествия по Гренландии. Энди и Алекса преподаватели в Эдинбургском Университете. Правда, Алекса нейроученый, а не философ. Эту пару, пожалуй, можно назвать экстравагантной. У Энди окрашенные в красные перья волосы, пирсинг, все время яркие футболки (в аэропорту была футболка с разноцветными черепами) и, как оказалось потом, пёстрые татуировки. Высокий, худощавый, с острыми чертами лица, с тонкой белой кожей – Кларк сразу напомнил мне зомби. Действительно, настоящий философский зомби, ведь он физикалист и защищает интересную концепцию extended mind. У него дёрганная прерывистая речь, неровные жесты, частые подрагивания. Когда мы познакомились ближе, Энди Кларк показался мне безумным гением-злодеем из голливудского блок-бастера. Но на деле он очень дружелюбный и позитивный, при разговоре непременно улыбается. Поэтому со временем мы сошлись на том, что самый близкий персонаж для Энди Кларка – это кролик из «Алисы в стране чудес». Совершенно точно. Алекса, его жена, ниже ростом, блондинка, тоже с пирсингом, в ярких одеждах и с татуировками на морскую тематику: на ее плече красовался большой Кракен. Она редко вступала в философские диспуты, все время держалась в стороне от них. На мой вопрос «Почему?» она ответила, что ей всё это очень интересно, и она часто обсуждает многие темы с мужем, но предпочитает больше слушать. Наш первый разговор с Кларком, как и многие другие, был о методологии и основаниях физикализма. Перед началом конференции и с ее течением, я все больше убеждался, чтобы разрушить дуалистические интуиции, мало показать, что эмпирические модели сознания легко могут избегать разговора о его феноменальной составляющей, что экспериментальные данные говорят о том, что мы, например, заблуждаемся в природе цветового восприятия или в достоверности феноменальных суждений, что допущение дополнительного онтологического статуса у квалиа, как и квалиа вообще, ведут к эпистемологическим парадоксам. Всё это верно, но лишь при имплицитном принятии физикалистских установок, при онтологизации такого важного объянительного принципа естественной науки, как редукция. Кларк, а затем Франкиш, сказали, что у нас нет другого варианта, других принципов. И в общем это звучало обоснованно. Но проблема мне казалась нетронутой, потому что, я думал, что последний удар по дуализму – это разрушение специфической метафизики, на которой строятся антифизикалистские аргументы. Тем более что некоторые физикалисты вроде Нэда Блока признают существование феноменального сознания, против чего открыто выступает Энди Кларк, считая, что сознание исчерпывается сознанием доступа или его когнитивным содержанием.
Энди Кларк оказался внимательным и интересным собеседником. Он не выдвигал наперед своих тезисов и с удовольствием обсуждал неудобную для него тему. Разительное отличие от Стюарта Хамероффа, который, как бык на корриде, атаковал Дмитрия в Туссане своими вопросами.
В середине дня мы приземлились в Кангерлусуакке, единственном международном аэропорту Гренландии. Поэтому, если вы хотите в нее попасть от куда бы то ни было, единственный путь – это перелет из Копенгагена в Кангерлусуакк. Несмотря на громкое звание международного аэропорта, население здесь составляет всего лишь 500 человек. Почему это так, объяснение нам найти не удалось до сих пор. Этот аэропорт произвёл неотразимое впечатление: взлетное полотно напоминало небольшую пустыню в окружении суровых скал, которые обступили его практически со всех сторон.
Небольшое здание аэропорта было набито людьми. По Гренландии невозможно путешествовать наземным транспортом, малая авиация – основное средство сообщения между городами. Пролетая над внутренней частью острова, я обнаружил, что это просто мертвая зона: сопки, снега, льды, ближе к побережью земля, как будто изрытая огромными ямами с водой. Проехать здесь также невозможно, как и жить.
Проведя немного времени в ожидании, мы сели в небольшой самолет, который взлетел практически мгновенно и спустя 45 минут приземлился в Аасиате. Аэропорт Аасиата напомнил мне крупных размеров сарайку, хотя внутри все было как обычно, только маленькое или мало из-за небольшой площади и просто за ненадобностью. Работники, точнее работник, аэропорта встретил нас в мятой футболке и знанием английского языка. Конечно, потом оказалось, что он не один и работников несколько. Так как никакого кафе в аэропорту уместить было нельзя, снаружи стояла установка барбекю похожая на те, в которых у нас предлагают шаурму, воды, пиво, соки и чай. Открытой что в тот момент, что на обратном пути я ее не видел. Неизменность расположения некоторых ее деталей при повторной встрече, привели меня к заключению, что она выполняет скорее декоративную функцию. В углу.
Из аэропорта Аасиата нас, группу в 30 человек, должен был забрать автобус. Но он не приехал. Мы растеряно бродили внутри и снаружи здания. От нечего делать я нашел в тени сугроб и запустил снежком в моего коллегу Артема. Последний не проявил интереса к моей акции.
Наконец, приехал автобус. Микроавтобус. Разом в него могли сесть только восемь человек. По этой причине пришлось организовать четыре рейса для перевозки людей и один для багажа.
* * *
Нашими гидами были двое. Старшего звали Фил. Британец, его выдавал акцент, он был одет крайне практично: крепкие ботинки, штаны из непромокаемой ткани и многофункциональная куртка. На вид лет 45, биолог по образованию. Его обветренное лицо и отсутствие загара вокруг глаз создавали образ опытного покорителя арктики, что было чистой правдой. Его молодого напарника звали Туки, которому на вид 25-30 лет. Одет он был также, как и Фил. Но не британец. Туки житель столичного города Нуук, где занимается продажей вертолётов.
* * *
Корабль принял нас ближе к вечеру. Парусная шхуна «Рембрандт ванн Рейн» была построена в начале 20 века и пережила две реконструкции. Уютный и красивый корабль. Синий по бортам и белоснежный сверху. Внутри был небольшой бар, чуть пониже располагалась столовая и одновременно кают-компания корабля, где мы решили проводить научные сессии. Каюты представляли собой маленькие комнаты с двухъярусными кроватями. У кого-то с иллюминатором, у кого-то нет. Большего всего от недостатка места пострадал наш оператор Мария, спавшая в обнимку со штативом и частью техники. В нашей с Женей Логиновым каюте тоже не обошлось без неожиданностей: из пола в потолок прямо посередине торчала большая труба.
После поселения был небольшой инструктаж. Нас обучили надевать гидрокостюм и яркие спасательные жилеты, в которых мы приняли участие в учебной тревоге.
Красиво было бы написать, что на закате мы отплыли, но в условиях полярного дня небесное светило никуда не закатывалось. После ужина Деннет, взяв в руки увесистый колокол, постучал по нему и объявил собрание, на котором мы более подробно ознакомились с нашим планом и, самое главное, узнали порядок выступлений.
13 июня
Научная сессия была назначена на вторую половину дня. После завтрака мы отправились на зодиаках, надувных лодках с мотором, на первую высадку. Это был Диско Фьорд. Серое побережье, прямо от которого брали своё начало склоны крутых гор, густо облепленные мхом. Такое ощущение, что идешь по очень мягкому ковру. У наших гидов мы заметили винтовки. Оказалось, что они нужны на случай встречи с белыми медведями. К сожалению, мы их не встретили ни разу. Профессор Хауэлл пошутил, что, если такая встреча произойдет, то мы сразу отдадим Деннета как самого большого. Хотя для меня исход встречи Деннета и белого медведя неочевиден. Всё-таки у первого есть большая палка и способность из любого человека сделать зомби.
Гренландская природа очень суровая. Никаких ярких тонов, иногда только увидишь небольшой цветок вроде полярной орхидеи. В ней захватывает масштаб отсутствия. Эта земля живёт сама по себе. Камни, мох, многочисленные ручьи от тающих ледников. Но это было так необычно и так далеко от привычной среды обитания философов, благодаря чему можно было создать располагающую атмосферу для философствования. Немаловажным фактором создания этой атмосферы было также отсутствие интернета, что стало большим ударом для Дэвида Чалмерса, известного любителя постить везде и на ходу, и поводом для удовольствия Клаудии Пассос, его спутницы.
О природе Гренландии можно говорить ещё очень много. И дальше мы побывали в других замечательных местах, видели огромные айсберги, китов, небольшие водопады, тропы среди скал. Каждая высадка была удивительной. В конце рассказа вы увидите небольшую выборку фотографий о местах, где мы побывали. Сейчас я сосредоточусь на людях и конференции.
После обеда мы собрались на первую сессию. Формат каждой сессии был таков: на основе заранее определённых текстов первый выступающий представлял идеи другого участника, который затем брал слово, уточнял и аргументировал свою позицию, после чего следовала общая дискуссия.
На первой сессии Дениел Деннет выступал о Дерке Перебуме. За основу были взяты идеи Перебума о сознании, точнее его qualitative inaccuracy hypothesis – положение, согласно которому мы репрезентируем феноменальные свойства так, как будто они имеют квалитативный характер, но на самом деле его нет, это неточность репрезентации, которая вводит нас в заблуждение. Данное положение основано на более общем представлении о неточности или некорректности интроспекции, в которой мы не имеем дело с тем самым ментальным состоянием, которое нам дается в акте интроспекции, напротив – в интроспективном акте его никогда нет. Таким образом, интроспекция часто неточна и мы можем столкнутся с подлогом. Также Деннет обсуждал концепцию свободы воли Перебума, который считает, что свободная воля несовместима с детерминизмом. Противоположный тезис отстаивает Деннет. Правда, это не значит, что имело место столкновение мнений. Деннет выстроил своё выступление в одобрительном, нежели чем в критическом, плане, пытаясь показать, что различия между ним и Перебумом – во многом различия в словах. Перебум не со всем согласился, но тоже очень положительно относя к тому, что сказал Деннет, в конечном счете, смягчив свою позицию по свободе воли. Это в очередной раз заставило меня думать, что Перебум скрытый компатибилист. Просто ему не нравится, как говорят о свободе воли другие компатибилисты.
В целом надо заметить, что дух соглашательства пронизывал всю конференцию. Так получилось, что преимущественно на корабле собрались физикалисты. Можно сказать даже по-другому, на этом корабле собралась сборная мира по физикализму. Данное обстоятельство во многом было связано с тем, что Дениел Деннет играл ключевую роль в выборе персон. Поэтому люди, предпочитающие игру по иным правилам, были в представлены в заметно ослабленном составе: Дэвид Чалмерс, Мартина Нида-Рюмелин, Филипп Гофф. Последние двое были включены по просьбе самого Чалмерса. Почему он выбрал именно этих двоих для меня до сих пор неясно.
Было ли это плохо, отсутствие альтернативных точек зрения? Думаю, нет. В Туссане у нас была возможность столкнуться со всем многообразием позиций по природе сознания. Но, в конечном счете, это привело к тому, что многие сильные доклады были посвящены обсуждению самых общих положений. С другой стороны, физикализм это не конкретная позиция и альтернативных точек зрения здесь хватает. Мне кажется, что каждому участнику нашей группы удалось понять и почувствовать, насколько сильна и эшелонирована физикалистская позиция, и одновременно неоднородна.
Сам же Дерк Перебум очень интересный человек. Ростом выше среднего, широкоплечий, лысый, в очках из тонкой оправы. Родился в Голландии, в семье кальвинистского министра. По причине религиозных дел отца вместе с семьей переехал в Канаду. Смеётся, говорит, когда вы узнаете из какой я семьи, то вам все станет ясно относительно моей философской позиции. Учился в Калифорнийском Университете (UCLA). Считает, что именно поэтому у него такая любовь к точности и аргументации. У Перебума умный взгляд, он со вниманием слушает собеседника. Когда он с чем-то не согласен, это сразу отражается на его виде, как будто резкая молния или тень мелькнет по его лицу. Про Перебума можно сказать, что он очень сильный философ. На мой взгляд, если не принимать во внимание Чалмерса и Деннета, то он был самым сильным философом на корабле. Что же касается сравнения с последними, то вряд ли его уровень ниже. Хауэлл сказал, что Перебум восходящая звезда американской философии, и в будущем его идеи будут оценены по достоинству. Преимущества Перебума – внимание к деталям и аккуратность. Хотя надо учитывать, что сравнения философов – вещь относительная.
На второй сессии Дэвид Чалмерс представлял Джесси Принца. Предметом доклада была Attended Intermediate Level of Realization theory (AIR) Принца, изложенная в книге «Сознающий мозг». На примере работы визуальной системы, Принц стремится показать, что ее функционирование можно разделить на три уровня: обработка первичной информации (зона V1 зрительной коры), формирование картинки или того, что мы называем квалиа (экстрастриарная кора, V2, V3, V4 и другие), структурирование, образование трёхмерного образа, предметности и прочего ( нижняя височная кора, части верхней височной борозды, вместе с некоторыми структурами боковой затылочной и теменной коры). Таким образом, феноменальный аспект зрительного восприятия связан с активностью среднего уровня, который также связан с особым видом внимания. Принц пытается обобщить этот вывод и полагает, что и в остальных случаях с квалитативной стороной сознания связана активность среднего уровня, считая, что трехуровневая система обработки информации является универсальной. Но так как аудиальная или тактильная системы не так сильно изучены, как визуальная, то у Принца нет средств подтвердить свой вывод. Он это понимает и часто уточняет, что имеет ввиду именно визуальную систему, не отрицая желания экстраполировать свои выводы. Но не все согласны с его позицией. Николас Хамфри выступил с критикой теории Принца. Напомню, что Хамфри известный психолог, ему принадлежит открытие феномена слепого зрения. Но о нем позже. Дискуссия между Хамфри и Принце произвела на меня большое впечатление. Компетентность Принца в вопросах нейробиологии и когнитивной психологии удивительна. Хамфри не удалось опрокинуть его. Это происшествие изменило мой взгляд на философов сознания. Часто представители отдельных дисциплин с усмешкой относятся к философам, пытающимся писать на темы, близкие к их предметам. Но глядя на эту дискуссию, а потом на выступления и комментарии Патрисии Черчленд, я понял, насколько серьезной является подготовка многих философов сознания в области нейронауки. В этом мы еще убедились в Туссане. Такие философы делают важную работу, они словно радаром прощупывают современную науку, постоянно ищут, отслеживают, что происходит, словно это их цель. Видимо, поэтому ученые прислушиваются к мнению этих философов. Например, Деннет горд тем, что предсказал некоторые открытия в когнитивной психологии именно как философ. Я понял, что связь философии сознания и науки более тесна, чем представлял раньше. Философ сознания не только тот, кто решает Проблему сознания, но и тот, кто делает много для решения лёгких проблем. Особенно это касается философов физикалистского крыла, так как может оказаться, что приблизившись к решению той или иной легкой проблемы (проблем), мы окончательно демистифицируем тайну сознания. Здесь мы находимся в области, где даже иллюзорной границы между философией и наукой нет. Конечно, в этом есть некоторые отрицательные черты. Но об этом не сейчас.
Сам Джесси Принц среднего роста, силен физически. Он обаял на корабле всех. Всех женщин особенно. Это человек с потрясающей эрудицией (которая, правда, может померкнуть рядом с такими российскими интеллектуалами как Доброхотов или Гарнцев). Он относительно хорошо для аналитического философа разбирается в европейской философии 20 века, от и до знаком с современным кинематографом и музыкой. Его необычную натуру отражает внешность: синие волосы, зауженные джинсы, кисти в серебряных кольцах, небольшие татуировки (анкх на запястье). Он очень складно говорит, без междометий и прерывов, готов это делать в любом состоянии. Когда мы брали у него интервью, он сходу давал развернутые ответы как будто готовился или читал с листа. Стиль его поведения на всех без исключения сессиях один: сидит, уткнувшись в планшет, и рисует портрет девушки. Сначала я думал, что это кто-то конкретная, но потом понял, что лицо получается произвольно. Как правило, это брюнетка, у которой что-то не так с головой в прямом смысле: то паровоз, то дым, то деревья растут. На его книге «Сознающий мозг» большой портрет девушки с горящими глазами и лбом. Вспомнив это, я спросил его, а не он ли автор портрета. Принц ответил, что это его рук дело. Таким образом, он единственный философ сознания, который сам нарисовал обложку своей книги и тюленя в памятной альбоме, который участники подарили Дмитрию в знак благодарности. Клиническую природу этих рисунков я выяснять не стал. Может быть, никакой клиники здесь нет. Я спросил Принца о противостоянии с Блоком. Возможно, Блок цепляется только к слову «внимание», так как у Принца данный термин фигурирует не в самом общепринятом смысле. Да и сам Блок не отрицает, что феноменальное сознание каким-то образом доступно. Принц согласился. Но ситуация более тонкая: использование слова «внимание» призвано подчеркнуть когнитивный статус феноменального сознания. Таким образом, никакого отдельного феноменального сознания нет. К чему собственно ведет и сама схема концепции Принца. А это прямо противоречит идее Блока. Замечу также, что ни одного сторонника Блока, как и Б-материализма (признание Трудной проблемы реальной, но без наделения фенаменального аспекта сознания особым онтологическим статусом) на конференции не было.
Далее Николас Хамфри выступал о Поле Черчленде. Предметом обсуждения была критика Полом Черчлендом тезиса об онтологической простоте квалиа в отличие от структурных или физических свойств. Например, красный это красный и всё. Так как оба спикера были компетентны в нейронауке, то в их речах много было эмпирической информации, которая главным образом касалась особенностей устройства цветового поля. Понять эту информацию на слух, признаюсь, было сложно. Но интуиция проста, если мы признаем, что представления об онтологической простоте квалиа некогерентны и/или просто ложны, то мы должны принять редукционистский взгляд на природу сознания. Правда, остаётся одна правдоподобная опция – это принять интерактивный дуализм. Но, по мнению Черчленда, в таком случае мы должны отказаться от базовых научных принципов, первый из которых, конечно, каузальная замкнутость физического.
На мой взгляд, Пол Черчленд был самым обаятельным человеком на корабле, и если бы не возраст (ему 71 год), то – уверен – он дал бы сто очков вперед Джесси Принцу. К тому же Пол Черчленд был и самым большим человеком среди всех участников, даже больше Дениела Деннета. Исполин. Когда он выступал, то складывалось впечатление, что он немного втягивает шею в плечи и сутулится, чтобы избежать трения головы о потолок. Широким размахом своих рук он держался за параллельные трубы при качке. Ему и Деннету мы приготовили отдельно две самых больших тельняшки «Greenland crew», специально изготовленные для конференции. В целом Пол Черчленд напоминает Короля Льва. Сильный, мудрый, благородный, добрый. При знакомстве он непременно на разный лад переспрашивал наши имена, сетуя, что запоминание имен даётся ему нелегко. Обязательно хлопнет по плечу, спросит как дела. Учитывая его немалый рост, я поинтересовался, играл ли он в баскетбол. Он сказал: «Еще бы! Посмотри на меня, у меня не было ни одного шанса!» Он играл на позиции центрового в команде университета. Потом грустно заметил, что это не очень хорошо сказалось на его здоровье. Задал ему принципиальный вопрос: «Кто лучше? Леброн Джеймс или Майкл Джордан?» Он сказал: « Джордан, конечно!» Надеюсь, теперь некоторые любители лучшей игры с мячом получили достойный ответ. Из-за возраста он не мог долго ходить с группой на высадках. Садился на камень и куда-то смотрел. Благо, в Гренландии есть куда смотреть: везде дали и пространства. Один раз взял волшебный посох у Деннета. Говорит, когда сидит, ни о чём не думает. Пол счастливый дедушка, на подходе еще один внук от дочери. Возится с внуками от сына, учит их летать на аэроплане (!). Я даже переспросил, но он остался при своём. Когда Черчленд подписал мне книжку, на спасибо ответил: «Нет! Это тебе спасибо!» — и тыкнул пальцем. Написал: «Спасибо за то, что ты более прав, чем я!» Ни разу не видел его в плохом расположении духа. Невероятно доброжелательный человек.
14 июня
Этот день был ознаменован научным марафоном, так как высадка планировалась только после ужина.
На первой сессии выступал Кит Франкиш об Энди Кларке. Обсуждалась статья Кларка «A case where access implies qualia?». Суть позиции Кларка в том, что всё сознание исчерпывается когнитивным содержанием, поэтому мы не сталкиваемся с трудностями, о которых говорит Блок. Предварительное выступление Франкиша было союзным, он согласился, что «факты доступа предполагают факты квалиа», и добавил несколько своих соображений, связанных с иллюзорностью квалиа.
Раз о Кларке мною уже было сказано выше, то можно уделить время другому вопросу. Сюзан Блэкмор, Джесси Принц, Энди Кларк. Все трое имеют разноцветные волосы и необычный стиль. С чем это могло быть связано? Никакой закономерности в итоге я не обнаружил. Принц увлекался египтологией в юности и глубоко проникся культом смерти, до сих пор любит метал. Мы показали ему множество примеров русского рока. До встречи с нами он уже, кстати, был знаком с такими отечественными исполнителями, как Глюкоза, Агата Кристи. Кларки оказались электронщиками. Если есть время, даже ездят на фестивали электронной музыки. Но говорят, что это всё-таки непринято в академической среде Англии – иметь неформальный вид, чем остудили мой романтизм.
Вторая сессия досталась Патрисии Черчленд, представлявшей Николаса Хамфри. Как и в случае предыдущего дня, здесь имело место очень много эмпирической информации, которой ловко владели оба выступающих. Позиция Николаса Хамфри заключается в том, что он связывает квалиа с ощущениями и пытается показать, что их возникновение – результат эволюции. Он считает сознание важным адаптивным решением эволюции, которое привело к появлению некоторого подобия театра у нас в голове. Но этот театр не настоящий, этот театр – адаптация, способ лучшего использования данных ощущений. Как и многие участники конференции, Хамфри пытается показать, что понятие квалиа содержит в себе ошибку. Конечно, они очень важны, но адаптивная ценность не ведет к постулированию особой онтологии. Квале – это невозможный объект, как соответствующий треугольнику Пенроуза интенциональный объект – Грегундрум – невозможен, несмотря на то, что мы можем иметь представление о нём. Театр, о котором говорил Хамфри, Деннет в обсуждении назвал Хамфрианским театром, чтобы отличить его от своей концепции Картезианского театра. Что такое Хамфрианский театр? Думаю, лучшую иллюстрацию как объяснение предложил Дмитрий на специальной сессии, посвящённой вопросам студентов и аспирантов. Вкратце скажу, идея провести такую сессию пришла в голову Деннету, когда он увидел, что иногда на обсуждениях мы теряемся, особенно если дело касалось вещей вроде predictive coding model, например. Обеспокоенный возможным непониманием, он подошёл к нам и предложил организовать дополнительную сессию, взяв на себя роль распределения вопросов по участникам. Это была очень хорошая идея. Но вернемся к Хамфрианскому театру. Дмитрий сказал, что в Нью-Йорке есть такой театр, в котором нет сцены, а приходящие зрители сами являются исполнителями действа – вот, что такое Хамфрианский театр. Мне кажется, это вообще отличная иллюстрация работы сознания.
Хамфри большой друг Деннета. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Каждый вечер, взяв по бокалу вина и матерчатый мешочек, в котором гремели какие-то кости, они вдвоём дружно следовали меж других участников к столу и садились друг напротив друга. В мешочке оказались маленькие кубики с буквами, каждый брал себе с горсть кубиков, какие достанутся, и затем начиналась игра кто больше составит слов из конечного числа букв. Не скажу, сколько точно они играли, но в среднем пару часов. Это было очень похоже на картину из детства, когда летними вечерами старшее поколение собиралось за дворовым столом, чтобы сыграть в домино или «разложить тысячу». Про Хамфри надо сказать, что он удивительно вынослив для своих лет. Даже на самых сложных высадках он карабкался в горы наравне со всеми. Пару раз упал, но это его не смутило. А ведь Хамфри, Черчленд и Деннет – ровесники, им соответственно 71,71 и 72 года. Он немного высокомерен. Всё лицо Хамфри изрезано морщинами, слегка трясутся руки. Спросил его о том, как он открыл слепое зрение. Оказалось, случайно. Будучи молодым учёным (тогда ему было 24 года) Хамфри работал в лаборатории Вейскранца с обезьяной Хелен, которой специальной удалили участок зрительной коры V1. Вейскранц считал эту обезьяну слепой, что доказывалось ее поведением, и естественно изучал её как слепую. Когда же он уехал на конференцию в Базель, Хамфри решил провести с Хелен ещё пару тестов в отсутствии руководителя. И тут случилось неожиданное: в ответ на тесты обезьяна стала вести себя так, как будто видит! Хамфри не поверил, повторил ещё и ещё раз, и каждый раз результаты подтверждались – обезьяна не слепа. Ошеломлённый открытием он срочно отправил телеграмму Вейскранцу в Базель. Тот тоже не поверил и отреагировал очень холодно. Тогда Хамфри выслал ему подробные отчёты и результаты тестов, которые вынудили Вейскранца признать невероятное.
Сейчас Хамфри уже на пенсии и не работает в университете, хотя продолжает жить в Кембридже. Он пишет книги и путешествует по миру.
На третьей сессии выступали Дмитрий Волков и Роберт Хауэлл о концепции свободы воли Роберта Кейна. К сожалению, самого автора на корабле не было. Его идея очень интересна. Он предлагает концепцию событийно-причинного (event-causal) либертарианства, делая упор на так называемых self-forming actions В поддержку своих взглядов он использует целый веер очень сложных мысленных экспериментов. Поэтому рассказать о них здесь мне не получится. Но это не беда, ведь на нашем сайте вы можете найти видео всех выступлений и интервью, которые мы сняли в ходе конференции. Так как ни одного либертарианца на корабле не было, то концепция Кейна была подвергнута сокрушительной критике.
После обеда началась вторая часть, первой сессией которой стало выступление Джесси Принца о Ките Франкише. Сессия была посвящена анализу его статьи «Quining diet qualia», где он рассматривает три понятия квалиа: классические, диетические (как кока-кола) и пустые. Артем даже подарил ему картинку с тремя банками кока-колы разного цвета, где вместо coca-cola было написано qualia. Классические квалиа – это квалиа, обладающие свойством невыразимости, субъективности, приватности. В таком виде они не поддаются анализу. Пустые квалиа – это квалиа, о которых говорят физикалисты, считая, что никакой дополнительной природы за ними не стоит. Диетические квалиа обладают свойством феноменальности, каково это быть, но не обладают свойствами классических квалиа, поэтому поддаются анализу, как имеющие за собой отдельную нередуцируемую природу. Франкиш замечает, что на деле, когда мы говорим о диетических квалиа, мы имеем ввиду или классические квалиа, которые не поддаются анализу и сомнительны, или пустые квалиа, которые не содержат в себе принципиальных затруднений для объяснения. Поэтому он приходит к выводу, что наше представление о квалиа – иллюзия. Данную позицию поддержали почти все присутствующие, за исключением, конечно, Дэвида Чалмерса и Филиппа Гоффа. Очень сильное возражение против иллюзорности квалиа выдвинул Роберт Хауэлл, так как непонятно, что мы имеем ввиду, говоря, что квалиа – это иллюзия. Мы можем ошибаться в соответствии восприятий и реальности, но сама по себе кажимость, иллюзия сама по себе, ошибкой быть не может. Иллюзия реальна.
Кит Франкиш интересный человек. Он одновременно работает и в Англии, и в Греции. Неслучайно, видимо, его жена гречанка. Ростом выше среднего, относительно крупный, в очках, линзы которых слегка искажают глаза. Пожалуй, выступал он не так хорошо, как беседовал. В личном общении Франкиш оказался дотошным, даже слегка занудным. Он всерьёз переживал, что я не принимаю положение об иллюзорности квалиа, и что среди участников московской группы так много людей, убеждённых в реальности сознания. Один раз он сам подсел ко мне, чтобы завести разговор на эту тему. Мы могли дискутировать с ним очень долго. Франкиш эмоциально аргументировал и предлагал те или иные доводы. Благодаря этому человеку, я, наверное, осознал и сильные стороны, и слабые стороны физикализма. Сильные стороны – это когда вы играете на его поле, используя слова «анализ», «объяснение», «наука», когда вы натуралист. Слабые стороны – это понимание того, что за физикализмом стоит не очень сильная метафизика, самый распространённый способ защитить которую – показать, что мы не обладаем иными средствами к объяснению и анализу в принципе. Но, как я сказал выше, мало остаться на своей стороне поля, нужно перейти на другую половину, чтобы выявить достаточные основания. Возможно ли это сделать и нужно ли вообще? Вопрос, ответ на который для меня неочевиден. При прощании я даже пообещал Франкишу, что, если кто-то рядом будет защищать иллюзорность квалиа, то обязательно приду ему на помощь. Услышав это, он очень обрадовался.
Затем выступал Дерк Перебум о Патрисии Черчленд. Патрисия обсуждала проблемы self-control и мониторинга, привлекая на помощь многие экспериментальные данные. Особенного философского содержания я не увидел. Черчленд действительно радикально верит в силу науки. Её самый распространенный аргумент: «Как вы это подтвердите на опыте?» Но при этом она видит трудности и в самой науке. В личной беседе Черчленд призналась, что учёные иногда слишком спешат с выводами или не очень понимают, о чём ведут речь. По ее мнению, философы и философия очень нужны, чтобы строить более стройное здание научного знания. Таким образом, надо избегать спекуляций от кабинетных философов и также от экспериментальных ученых.
Как и муж, Патрисия Черчленд очень открыта и обаятельна. Высокая, стройная, в молодости она была блестящей красавицей. Она так заразительно и громко смеялась, что ее было слышно ото всюду. Если вы будете смотреть наши видео материалы и услышите чей-то залливистый смех за кадром, то будьте уверены это Патрисия Черчленд. Но, наверное, именно поэтому она эмоционально более подвижная. В ходе выступления между ней и Деннетом завязалась дискуссия. В конечном счёте, она не смогла скрыть своей обиды мол «Но ты-то! Ты – мой старый боевой товарищ – как ты можешь говорить ТАКИЕ вещи?» После Деннет, встревоженный, что мог ее задеть, подошёл к Черчленд и стал оправдываться и извинятся. Не подумайте, ничего особенно серьезного не было, это даже выглядело немного забавно. Возможно, Деннет чувствовал, что был не очень тактичен. В целом Черчленд говорила очень красиво, с убеждающей интонацией и интересными слайдами о животных. Думаю, они с мужем редкая пара. Оба высокие, оба играли в баскетбол, оба написали не по одной книге о сознании, оба философы. Сложно себе представить, что так все могло сойтись.
15 июня
В первой половине дня была высадка, поэтому научная сессия была назначена на послеобеденное время. Этот день, на мой взгляд, можно считать кульминацией конференции: Дэвид Чалмерс должен был выступить с защитой своих философских идей.
Всё это время я наблюдал за его поведением. Чалмерс был немного другой, чем на конференции в Туссане. Не такой активный, в первый день было такое ощущение, что он немного потерялся в стане физикалистов. Но день ото дня он прибавлял, врождённая коммуникабельность брала верх. На всех сессиях он делал в основном уточняющие комментарии, не лез в дискуссии. Мне кажется, это поведение было оправданным. Ведь люди на корабле уже давно друг друга знали. Смысла каждый раз кричать о своём мнении не было. Поэтому Чалмерс сосредоточился главным образом на получении позитивных результатов, ведь сознание является настолько сложным предметом исследования, что всегда можно найти много общих тем для обсуждения, несмотря на расхождения по принципиальным моментам. Он неоднократно подчеркивал, что относится к науке также серьезно, как и остальные участники конференции. Тем более было кому устраивать баталии.
Филипп Гофф, молодой философ из Ливерпуля, отчаянно бился с превосходящими силами физикалистов. Почти на каждой сессии он вступал в споры. На первой высадке он чуть ли не измором взял Кита Франкиша, о небольшой занудности которого я говорил выше. Филипп чистый англичанин. Круглые очки, акцент, англиканец. Нам он запомнился своими смешными жестами, когда делал паузы в предложениях. Он отстаивает позицию эмерджентного панпсхизма. И делает это с таким запалом, словно он студент младших курсов, что подтверждается некоторой наивностью его доводов. Думаю, Гофф всякий раз чувствовал, что подставляется, что его аргументы не доходят до цели. Лейтмотив выступлений Гоффа был таков: «Ну почему вы не можете принять панпсихизм?! Ведь это же красивая и элегантная теория!»
Зная, что Гофф и Чалмерс союзники, я с нетерпением ожидал выступления последнего. Чалмерс до этого еще ни разу не защищал свои идеи, не вступал в дискуссии. Представить его позицию выпала удача Полу Черчленду. Выйдя на предназначенное ему место, Пол сказал, что очень любит Дэвида и его идеи, помнит, как «Сознающий ум» захватил головы его студентов. Черчленд был очень благожелателен, спокойно и с юмором изложил свои возражения. Он прекрасный убеждающий ритор. Об этой дискуссии содержательно я напишу еще позже отдельно в следующей части моей статьи про панпсихизм, которая также появится скоро на нашем сайте. Сейчас я только хочу передать дух того, что происходило. После того, как Пол Черчленд закончил выступление, его сменил Дэвид Чалмерс. Мне показалось, что он слегка нервничает. Тем не менее, это быстро прошло. Самым захватывающим было то, что Чалмерс говорил в сущности то же самое, что и Гофф. Но по форме, нет. Он постоянно переходил с места на место. Вскоре в его руках оказалась банка с пивом, которую он бесцельно вертел в руках более 10 минут, время от времени выказывая намерение ее открыть. Он говорил четко и по делу, в самую суть, правда, с немного смешным выражением лица, как будто в зубах он держал курительную трубку. Его выступление получилось ярким. Как профессиональный боксер, Чалмерс тонко чувствовал дистанцию и наносил очень точные удары, особенно мне понравилось его возражение Энди Кларку: «Физикализм не научная теория, это метафизическая позиция». Сменив на сцене легковеса Гоффа, тяжеловес Чалмерс уже не испытывал проблем от трудностей, которые предлагались его молодому коллеге.
Почуяв, что поединок может остаться за Чалмерсом, в дискуссию на последний раунд вышел сам Деннет. Пожалуй, первый раз ему пришлось включиться на полную мощность. Сначала он комментировал с места. Затем встал рядом с Чалмерсом, чтобы вести дискуссию с ним на ногах. Как верно заметил, Женя Логинов, пользуясь правом модератора, Деннет прекратил обсуждение как раз в тот момент, когда его позиция была наиболее выигрышной. Наверное, это справедливо – воспользоваться правом своего поля.
Но должен заметить, что, несмотря на расхождения во взглядах между Чалмерсом и Деннетом, это не сказалось на личных взаимоотношениях. В чем мне точно удалось убедиться на этой конференции, так это в умении вести профессиональную дискуссию наших коллег тактично и не переходя на личности. Конечно, всегда есть исключения, если вспомнить об отношениях между тем же Деннетом и Сёрлом.
Последняя сессия была посвящена Дениелу Деннету, о котором говорил Энди Кларк. О ней после предыдущей сессии у меня не осталось каких-либо ярких впечатлений. Тем более идеи Деннета широкоизвестны, и о нём самом я уже написал достаточно.
Думаю, на этом можно закончить рассказ об основной части конференции. Конечно, дальше было много всего интересного: ответы на вопросы студентов, выступления Нида-Рюмелин и Гоффа, а также великолепная финальная дискуссия. Но это потребовало бы увеличить данный текст еще на половину, и я боюсь, что даже самый терпеливый читатель не дойдёт до конца.
Я бы хотел выразить благодарность всем без исключения участникам этой конференции за любовь к философии и вдохновение, которое получил от неё. Гренландская конференция стала самым потрясающим научным событием, в котором мне посчастливилось принять участие.
Ниже, как и обещал, вы можете увидеть небольшую галерею интересных фото о круизе и о природе Гренландии.
